Черта законности
В феврале 2015 г. в городском суде Выборга (Ленинградская область) тихо и незаметно завершился крупнейший в истории современной России процесс о контрабанде культурных ценностей. Следствие и суд заняли более пяти лет. Началась эта история с того, что в октябре 2009-го на российско-финской границе задержали микроавтобус, в котором под обшивками дверей обнаружили около 700 предметов археологии: различные украшения, элементы оружия, конской сбруи и т.д. Силовики заявили, что задержание – не случайность, а тщательно спланированная операция МВД, ФСБ, ФТС. Руководил преступной группой человек с двумя паспортами.
Михаил Богачек родился в 1973 г. в Москве, поступил в педагогический, но на бакалавра сдавал уже в университете Иерусалима, куда уехал после распада СССР. Позднее сдал на магистра, поступил в докторантуру и получил израильское гражданство как Менаше Голдельман. Главной темой его научных интересов стал Хазарский каганат, который во времена расцвета в VIII и IX веках простирался от Днепра до Северного Казахстана, включая Поволжье и Предкавказье. От других кочевников, частенько грабивших Русь, хазар отличала пикантная деталь – они исповедовали иудаизм. Как так сложилось – долгий сказ. Важно, что хазарские артефакты имеют устойчивый спрос у коллекционеров от Тель-Авива до Нью-Йорка.
К концу 1990-х определённый авторитет Михаилу Богачеку принесли статьи «Хазария», «Евреи в этнической истории Хазарии», «О диархии в Древней Руси». Один из каталогов Богачека назывался «Шедевры древнего Евразийского искусства». Однако специалисты в России не сомневаются, что часть указанных в нём вещей была краденая, а часть – поддельная. Допустим, чёрные археологи в Карачаево-Черкесии добыли несколько подлинных артефактов Хазарского каганата. Но ценность их невелика: осколки горшков, наконечники стрел, бусинки. Значит, нужно добавить что-то серьёзное: седло, шлем или саблю. Тогда берётся надёжный каталог с безупречной репутацией – например, 1970‑х годов. Там на колчане для стрел по контуру изображены олени – и современный мастер сделает то же самое. Форма, мотивы рисунков – всё компилируется с подлинных вещей. Для специалиста компиляция очевидна. Но так ли много в мире специалистов по Хазарии?
И это не слишком опасная деятельность. Богачек работал в Лондоне вполне легально, а когда российские власти объявили его в розыск по линии Интерпола, Великобритания отказалась его выдавать. Следствие затянулось и, возможно, кончилось бы ничем, если бы Богачеку не понадобилось отправиться в Швейцарию. Здесь его задержали и экстрадировали в Россию.
«Процесс века» в Выборге был технически не самым сложным: например, бригадир «свинокопов» переписывался с Богачеком по электронной почте и отправил ему 3,5 тыс. фотографий, на которых изображены задержанные на границе предметы. Да и сам подсудимый частично признал вину: мол, увлечён искусством, немного не заметил черту законности. Суд приговорил Михаила Богачека к 8 годам лишения свободы условно. И, если разобраться, в этом нет ничего удивительного.
Раскоп почти не виден
Подлинные артефакты, которые коллеги Михаила Богачека пытались провезти в Финляндию, оценены экспертами в 27 млн рублей – не ахти какая сумма, чтобы власти начали бить в набат. Тем более археологи с их находками и так приносят чиновникам много проблем. Нашла экспедиция, например, скифский могильник и хочет вести там раскопки. Если это поле какого-нибудь фермера, властям нужно выводить землю из сельхозоборота. А это часто десятки гектаров. Кроме того, требуется определить, где находится археологический объект, провести его границы, внести информацию в земельный кадастр, перевести в категорию земель историко-культурного назначения. Стоить это будет 1–2 млн рублей.
В одной только Республике Удмуртия около 900 археологических памятников. И какой чиновник откажется согласовывать на этих землях дороги и коттеджные посёлки? И кто будет памятники охранять? Ведь на каждый из 900 объектов нужно, как минимум, два полицейских, работающих посменно. Зачем чиновнику это надо? Тем более ни в одном законе чётко не прописаны границы его полномочий и мера ответственности.
– В большинстве стран Европы за нахождение с металлоискателем на территории археологического памятника уже полагается крупный штраф, – говорит юрист Алёна Гаврилова. – В Германии все металлоискатели состоят на учёте, на поиск в земле предметов прошлого нужно получить лицензию. На Сицилии все монеты моложе 1500 года можно оставить себе, остальное поисковик обязан сдать государству. А у нас нет даже учёта металлоискателей. Формально любые строительные работы подразумевают археологическую разведку и культурно-историческую экспертизу. Но чиновники на это чихали. Они говорят: вот, мол, археологический памятник, открытый в 1952 году. С тех пор археологи его ни разу не копали и даже инвентаризацию не сделали. Властям ещё сто лет на него любоваться?
Чаще всего грабят археологические памятники не группы профессиональных копателей, а местные жители. Если в деревне кто-то пустил слух, что в ближайшем древнем могильнике нашли золото, вся округа берётся за лопаты. И за несколько дней объект полностью «убивается». Парадокс заключается в том, что свинокопы нередко открывают памятники, неизвестные археологам. Например, о Кушманском могильнике в Удмуртии учёные узнали только после его разграбления. Варвары бросили 75 предметов из железа, из бронзы, даже серебряные серьги. И это позволяет предположить, что взяли что-то куда более ценное.
За последние годы граждане ни разу добровольно не объявляли о ценной находке в земле. Хотя все крупнейшие археологические памятники России подвергались «браконьерству». В Старой Ладоге свинокопы переворошили часть культурного слоя в раскопе экспедиции Института истории материальной культуры РАН. В Гнездовском археологическом комплексе под Смоленском ищут предметы времён князя Владимира Красное Солнышко. А всё Черноморское побережье – это места античных городов.
Русский Парфенон
В 2009 г. на Таманском полуострове при прокладке линии электропередач строители нашли уникальный древнегреческий храм богини Деметры. Археологи о находке узнали случайно – к тому времени одна опора ЛЭП уже стояла на античных руинах. Выяснилось, что реликвии более 2,5 тыс. лет и даже в самой Греции ранних храмов такой сохранности очень мало.
– Научная ценность этого открытия в том, что оно меняет наши представления о прошлом Причерноморья, – говорит историк Сергей Ачильдиев. – Считалось, что была одна греческая колония у моря, включавшая Горгиппию на месте Анапы, Гермонассу на месте Тамани, Фанагорию, Ахиллей, Киммерик, Патрей, Тирамбу, Кепу. А вокруг враждебные кочевники – синды и скифы. Находка храма Деметры в семи километрах от побережья говорит о том, что соседи вполне мирно жили, обрабатывали землю и экспортировали хлеб в Элладу. Это же блестящее свидетельство того, что Россия вписывалась в европейскую культуру за полторы тысячи лет до Рюрика! Я уже не говорю о том, что из храма можно было бы сделать первоклассный туристический «русский Парфенон».
Кроме того, в нескольких километрах от храма Деметры находятся Семибратние курганы IV в. до н.э., откуда в Эрмитаж попала часть скифского золота. Казалось бы, в государственных интересах взять место раскопок под охрану, создать экспедицию. Но в этих краях другие обычаи. Например, при Сталине руины хазарского города Саркела затопили водами Цимлянского водохранилища. А вот раскопки античного города Лабритта Совет Министров СССР ещё в 1960 г. принял под госохрану. Что не мешало колхозникам ежегодно распахивать их тракторами и использовать греческие квадры по хозяйству. А в Анапе предприниматель при перестройке гостиницы, ни с кем не советуясь, недавно залил бетоном котлован с «останками» античных зданий и улиц.
Неудивительно, что и «русский Парфенон» начали грабить уже в 2010 г. – растащили алтарные плиты, перекопали культурный слой. И по сей день ситуация не изменилась: свинокопы куда расторопнее властей. Недавно древняя золотая монета из Пантикапеи (ныне Керчь в Крыму) была продана на аукционе в Нью-Йорке за 3,25 млн долларов.
Денис ТЕРЕНТЬЕВ
